Глазунов, "Могучая кучка" и П.И. Чайковский

Глазунов и Римский-Корсаков

      Продолжатель традиций «Могучей кучки» и П.И. Чайковского, Глазунов соединил в творчестве лирико-эпические и лирико-драматические ветви русской музыки.

     С основателем и руководителем объединения музыкантов, известных, как «могучая кучка» — Милием Балакиревым — Александр Глазунов познакомился, когда ему исполнилось тринадцать лет. Мать будущего композитора брала уроки игры на фортепьяно у лучших музыкантов Петербурга. Она и пригласила Балакирева в дом в качестве своего учителя.

     Балакирев увидел в по-детски написанных сочинениях признаки несомненного таланта и направил мальчика для систематических занятий к Римскому-Корсакову. Так началось знакомство Глазунова с представителями «новой музыкальной школы», которые впоследствии окажут на него огромное влияние.

     В марте 1882 г. Первая симфония, написанная Глазуновым, исполняется в Петербурге. Его учитель и друг Римский-Корсаков назвал этот день великим праздником для всех петербургских музыкантов. «Юная по вдохновению, но уже зрелая по технике и форме, симфония имела большой успех», — писал он.

     В октябре 1884 г. Чайковский приехал в Петербург, чтобы участвовать в постановке «Евгения Онегина» в Мариинском театре. На вечере у Балакирева он встретился с Глазуновым. С этих пор между Глазуновым и Чайковским, который был вдвое старше молодого композитора, завязались дружеские отношения, сохранявшиеся до последних дней жизни Чайковского.

      Почти одновременное знакомство с музыкантами «могучей кучки» и  П.И. Чайковским, который был их едва ли не основным оппонентом, сильно повлияло на творчество Глазунова. У Балакирева он позаимствовал приверженность русскому фольклору, с Римским–Корсаковым его роднила любовь к цветистой и виртуозной оркестровке. Эпическое начало многих произведений Глазунова напоминает лучшие страницы творчества Бородина (здесь надо сказать, что именно Глазунов заканчивал вместе с Римским-Корсаковым оперу А.П. Бородина «Князь Игорь» после смерти композитора). При этом сочинениям Глазунова в равной мере присущ и лиризм Чайковского.

     Глазунов был далёк от модных в начале XX в. поисков нового музыкального языка, оставаясь верным романтической взволнованности и праздничности, отличающих его ранние произведения. От этого младшие современники Глазунова — Прокофьев и Шостакович — считали композитора несколько устаревшим.